Выпив белый туман, что ползёт по болотам,

Лес оденется в саван — не видно границ.

И, почуяв огонь в себе или охоту,

Закричит тёмной стаей разгневанных птиц.

И уже не сыскать виноватых и правых, 

В глушь кровавый запёкшийся тянется след. 

И полночные ведьмины горькие травы 

Чёрной хмарью вплетутся в молочный рассвет.

+++

Как туман над болотом окрасится алым, как под утро в бору закричит Алконост, в самой чаще лесной наливаются травы, напитавшись водой заколдованных гроз.

Я лечу краем леса к душистой поляне, захвативши с собой дорогую суму, я добуду сегодня огонь наперстяны, дорогой обратим и расковник — траву.

Дорогие каменья, большие рубины из сокровищниц магов, жрецов, королей, очень скоро сменяю на травные силы, что спасают тела, да и души людей.(с)

Прилетит и вампир за настойкой из мяты, ибо нет лучше средства от страшной тоски, хоть бессмертные сами порой виноваты в том, что их память и совесть заносят пески.

Веервольф заскулит притулившись у двери, и попросит, как встарь, пятый взвар купыря, видно сердце болит у проклятого зверя и он хочет заснуть, ни о ком не скорбя.

Богатей пробирается тайной тропою, для него берегу всемогущий осот, что ему принесет все богатство земное, (а ведь нищим и слабым, бедняга, помрёт).

Впрочем, лучше не знать о судьбе своей людям...- как он рад! — к сердцу ладит тройной оберег, мы — то, ведьмы, людей и чудовищ не судим, только травы даем, да продлится их век